дворец Ливадийский

Большой Ливадийский дворец - бывшая летняя резиденция последнего российского императора Николая II - главная достопримечательность Ялты. Ливадийский архитектурно-парковый комплекс - один из выдающихся памятников архитектурного и паркового искусства. Дворец возведен по проекту замечательного ялтинского архитектора, академика Н.П.Краснова (1865-1939) в стиле итальянского Возрождения. В Ливадийский дворцовый ансамбль, помимо Большого дворца, входят свитский корпус, дворец министра двора барона Фредерикса, сооруженные одновременно с дворцом, дворцовая церковь во имя Воздвижения Честного Креста, построенная в 1872 г., и итальянский дворик. Кстати, ворота внутреннего итальянского дворика, как свидетельствует Н.П.Краснов, 'итальянской работы, в 1750 г. вывезены из Вероны', а не изготовленные уральскими мастерами, как утверждалось в путеводителях недавних лет и рассказах экскурсоводов. В 1925 г. в бывшем царском дворце был открыт санаторий для крестьян, позднее, в 1931 г., преобразованный в климатический лечебный комбинат. 4-11 февраля 1945 г., за три месяца до победы над гитлеровской Германией, в Большом (Белом) зале дворца проходила Крымская (Ялтинская) конференция глав правительств трех государств антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритании, на которой были приняты 'Декларация об освобожденной Европе', решение о создании ООН и другие документы, имевшие важное для судеб мира значение. Во время работы конференции во дворце была резиденция президента Соединенных Штатов Америки Ф.Рузвельта.

Ливадийский дворец

Ореанда

Первое царское имение на южном берегу Крыма

В одном их одесских альманахов за 1839 г. писалось: 'Поезжайте в Крым... Прелестные, очаровательные горы Тавриды со своим Чатыр-Дагом; Южный берег с природою дивною, цветущею и вечно согретою Солнцем... все это доставит вам наслаждение не только приятное в высшей степени, но восхитительное, эстетическое!' Одним их таких восхитительных местечек Южного берега Крыма всегда считалась Ореанда, расположенная у моря, ниже шоссейной дороги, в 6 км западнее Ялты, рядом с Ливадией. Почти все путешественники, проезжавшие по еще не обжитому после присоединения Крыма к России Южному берегу, самым живописным уголком побережья после Алупки называли Ореанду. Скалистый ее ландшафт отличался своеобразной красотой. Гигантские скалы, поросшие мхом и лесной зарослью в сочетании с богатой зеленой растительностью и многочисленными огромными столетними деревьями, придавали этой местности особую выразительность. П. С. Паллас, один их прославленных естествоиспытателей XVIII века, в своем 'Путешествии в южные области Российской Империи' в 1794 г. писал об этих местах: 'Теперь я приступаю к описанию самых прекрасных долин Крыма, образуемых утесами высоких гор. Долины эти лежат полукругами наподобие амфитеатров, вдоль Южного берега. Их климат такой же счастливый, как климат Анатолии и Малой Азии, так что зима в них едва чувствительна. Белая буковица и весенний шафран появляются здесь в феврале, а иногда в январе; дуб часто покрыт круглый год зеленой листвой... Здесь царство всегда зеленеющего лавра, так счастливо растущего вместе с мироносною маслиною, затем смоковницы, гранатового дерева, каркаса, курмы, все это остатки быть может древнего садоводства греков; маннаносная ясень, ладанник с шалфейными листьями, пузырное и клубничное дерево Малой Азии - растут везде на открытом воздухе. В особенности последнее, растущее на самых утесистых приморских скалах, как своими прекрасными вечнозелеными листьями, так и красною корою толстого своего пня служит в зимнее время лучшим украшением скал; грецкий орешник нередко составляет в этих долинах целый лес'.

Ореанда была заселена в глубокой древности, о чем свидетельствуют остатки циклопических строений, сохранившиеся в скалах. В одном из генуэзских документах XIV в. она называется Casale Orianda. В.Н.Сосногорова, автор Путеводителя по Крыму 1871 г., пишет: 'При татарах на лугах Ореанды бродили пастухи со своими стадами, и все это место представляло печальное запустение'. Очевидно, татарами название 'Ореанда' было переделано в Урьянду, Ургенду, что иногда встречается в письменных источниках.

В 1822 г. начальник Балаклавского пехотного батальона, несшего службу охраны побережья, Феодосии Дмитриевич Ревелиотти скупает земли у местных татар в районе Ореанды лпримерно до ста осьмидесяти десятин и начинает разводить здесь виноград. Затем в середине 1824 г. продает их за 30 тысяч рублей ассигнациями камергеру двора Его Императорского величества Александру Григорьевичу Кушелеву-Безбородко. Это имение, как значится в купчей, лмежду деревнями Аутка и Гаспра, именуемое Ореандою, состояло из диких садовых фруктовых деревьев, дровяного леса, хлебопашной земли, вокруг было обнесено плетнем.

В 1825 г. Александр I после посещения Южного берега Крыма в сопровождении М. С. Воронцова приобретает Ореанду у Кушелева-Безбородко за 50 тысяч рублей. Таким образом, Ореанда стала первым царским имением на Южном берегу Крыма. По желанию Александра I управлять имением было поручено генерал-губернатору Новороссийского края М. С. Воронцову, а составление плана обустройства нового имения - первому архитектору Южного берега Крыма Ф. Ф. Эльсону. К сожалению, найти эти проекты не удалось, поэтому мы не знаем, что предполагалось построить на приобретенной территории. Окончательное оформление покупки было произведено после смерти Александра I, когда имение перешло к Николаю I. 1 мая 1826 г. был составлен план имения, в котором не только указывается количество земель, но и говорится о разнообразной растительности: 'Геометрический план Таврической губернии Симферопольского уезда земли, лежащей на Южном берегу Крыма, купленной его Величеством государем императором, называемой Ориянда, коей по исчислению оказалось: под вновь разводимым виноградником 1 десятина 1000 сажень, под маслинными деревьями 1 десятина 500 сажень, под фруктовыми Ч 1480 квадратных сажень, на коей есть также деревья: кипарисовые, лавровые, каштанные, винных ягод, можжевеловые, по вершинам гор ладанные и в разных местах волосские орехи. Грунт земли каменистый, высокие горы, по всему пространству - строевой и дровяной лес, между коим местами сенокос. Всего же удобной и неудобной земли 95 десятин 520 квадратных сажень'.

Тогда же был приобретен сад за 2 тысячи рублей у владельца соседних земель генерала И. И. Дибича.

Как писал один из путешественников, в подаренной императором Александром I фельдмаршалу Дибичу Ореанде был только виноградник, насчитывающий 35 тысяч кустов и лбольше ничего+.

Не случайно при выборе места для имения Александр I остановился на Ореанде. 'Здесь природа и картины ее совершенно оригинальные, Ч читаем мы в одном из описаний Южного берега Крыма того времени, Ч и я не знаю, есть ли живописное место, которое бы так привлекало дикостью своею, как это: грозные виды, удивляющие вас странною игрою природы, встречаются в Альпах, на Кавказе, на Севере и Юге, но там вы удивляетесь грозной дикости, здесь, напротив, прельщаетесь ею, и какое-то тихое, отрадное спокойствие льется на душу вашу'.

В одном из первых путеводителей по Крыму автор его, французский путешественник и исследователь XIX века К. Монтандон, в 1834 г. оставил описание Ореанды: лОколо дороги двухэтажный дом с возвышающейся над ним башней в первую очередь привлекает внимание путешественников, которые смогут насладиться видом абсолютной красоты. На востоке вдали взгляд охватывает большую верхнюю цепь гор; горы, окаймляющие море, среди прочих Ч Аюдаг, Ялту, ее порт, часть ее долины, прекрасные массивы зелени и скал, окружающих это место.

В нижнюю часть имения спускаются пересекая виноградник. Сады с дорожками, проложенными на английский манер, предлагают среди внушительных скал места самые дикие и всегда самые прекрасные.

Миновав плантации маслин, посетив естественный водопад, стекающий по дну, покрытому мхом, путешественники идут смотреть два фиговых дерева, замечательных своей величиной; одно из них возвышается более чем на 12 саженей над землей, покрывая ветвями часть скалы, на которой оно растет+. Монтандон говорит о том, что старый виноградник в имении, посаженный еще греками, был улучшен и увеличен до 15 тысяч кустов, которые покрывают пространство приблизительно в две десятины.

Судя по гравюрам XIX века и описаниям Ореадны, она с самого начала была задумана не как экономическое имение, а как место летнего отдыха среди прекрасной природы. Не случайно в течение нескольких лет это имение называлось лОреандским собственно Ея Императорского Величества садом+. Его управляющий Александр Васильевич Ашер (небольшие собственные земли которого находились в районе нижней Ореанды) большое внимание уделял развитию парка в Ореанде. В течение весны 1837 г. выписывали и получали из Риги из большого 'Ботанического заведения Карла Вагнера' саженцы деревьев и рассаду цветов. Несколько разновидностей магнолий, 22 вида георгин, туберозы, анемоны, камелии, пеларгонии, фиалки, портулак и много других цветов было высажено в то время в парке. Ашер просил разрешения у Воронцова для развития парка устроить 'школу' для каштанов и других кустарников. Воронцов отводит ему участок, предупреждая при этом, что от парка для этих целей можно взять лишь немного земли.

В 1837 г. во время своего посещения Южного берега Крыма Николай I подарил Ореанду своей супруге - Александре Федоровне. 17 сентября он подписал указ кабинету Императорского Двора.

'Принадлежащие мне на Южном береге Крымского полуострова имение Ореанду, со всеми строениями и угодьями даруя любезнейшей супруге нашей Императрице Александре Федоровне, повелеваю считать собственностью Ея Императорского Величества'.

Посылая копию этого указа управляющему Ореандой А.В. Ашеру, Воронцов писал: 'Препровождая копию... считаю нужным присовокупить, что по воле Их Величеств имение это остается по-прежнему в моем управлении. Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор М. С. Воронцов'.

Во время посещения царской семьей Южного берега Николая I и Александру Федоровну Воронцов принимал в своем дворце в Алупке. Николай I пробыл в Алупке с 16 по 19 сентября и, как описывал один из сопровождающих его приближенных С. В. Сафонов, лЕго Императорское Величество остался чрезвычайно доволен всем, им найденным в Крыму, и выразил это в рескрипте, данном на имя достойного правителя Новороссийского края, графа Воронцова+. Александра Федоровна оставалась в Алупке до 30 сентября. В один из погожих дней Ч 27 сентября лЕя Императорское Величество изволила долго прогуливаться верхом и посетила принадлежавшую ей Ореанду. Воздух был тепел, море было тихо и покойно+. 30 сентября, покидая Южный берег Крыма, императрица снова посетила Ореанду. Она и великая княжна Мария Николаевна лизволили поехать верхом на довольно возвышенное место, откуда видна вся Ореанда, Ялтнинская долина и весь берег между мысом Ай-Тодор и горою Аю-Даг. Эта скала составлена из многих отдельных скал и покрыта можжевеловыми деревьями. Среди этих скал Ея Императорское Величество изволила собственноручно посадить лавровое дерево (lavrus nobilis) и потом долго работала с великой княжной, графом и графинею Воронцовыми, засыпая дерево землею+. Для приема в Ореанде Высочайших их Императорских Величеств были проведены большие приготовления: приводился в порядок парк, срезался лучших сортов виноград, доставлялись различные фрукты, через директора Никитского ботанического сада в императорском Магарачинском училище виноделия было заказано вино. Гартвис отобрал вино урожайности 1834 г.: по 6 бутылок испанского муската, рислинга и белого дантийского и по 10 бутылок фран Пино и мускатного белого. лДля угощения прислуги было отпущено 45 бутылок Бордо красного, кроме этого, для отправки в Ореанду было заготовлено еще 100 бутылок вина'.

Как писалось в одном из очерков о Южном береге Крыма, к 1838 году в Ореанде было построено 'два прелестных домика', на галерее главного из них рекомендовалось 'посидеть и полюбоваться видом к востоку, тогда, как утверждал автор очерка, вы не скоро отсюда уйдете'.

Действительно, из Ореанды открывался прекрасный вид на Ялтинский залив, вдали просматривались очертания Аю-Дага. Вход в Ореандское имение был обозначен домом с высокой башней. Уже к этому времени здесь был разбит обширный парк, в который органично вошли крупные экземпляры земляничных деревьев, огромные фиговые и другие старые деревья. Но особенно примечательным было большое количество цветников и клумб с богатой южной растительностью, которые подчеркивали величественность старых аборигенов. лКак слышно, Ч утверждал автор очерка, - предполагается воздвигнуть здесь царский дворец+.

Получив в подарок Ореанду, императрица заказывает довольно известному в то время берлинскому архитектору К. Ф. Шинкелю проект дворца. Несмотря на то, что предложенное в 1839 г. архитектурное решение вызвало восхищение царской семьи, от проекта отказались: постройка должна была обойтись в миллион рублей, это признали дорогим и поручили в 1840 г. профессору А. И. Штакеншнейдеру составить другой план, в меньшем размере. В сентябре 1842 г. на генерал-губернатора Новороссийского края М. С. Воронцова, согласно 'высочайшему соизволению', была возложена обязанность взять под свой строгий контроль строительство царского дворца.

В этом же месяце Воронцов назначает строительную комиссию: сооружение дворца поручалось одесскому архитектору Комбиоджио (в некоторых архивных документах его называют иностранным инженером) и английскому архитектору Вильяму Гунту, руководившему строительством Воронцовского дворца в Алупке (летом 1845 г. Комбиоджио был отстранен от строительства по болезни). Председателем комитета был назначен С. Т. Ягницкий (чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Новороссии).

По распоряжению Воронцова первой постройкой в дворцовом комплексе стала прекрасная белокаменная полуротонда, увенчавшая один из утесов Ореанды. Восемь семиметровых колонн строго дорического ордера, высеченных из керченского штучного камня лучшего качества с прекрасной проработкой капителей, архитравов, карнизов, украсили ротонду. Видная издалека, она сразу стала главной приметой царского имения.

Весной 1843 г. началось строительство дворца. С Гунтом был заключен на 4 года договор на осуществление руководства строительством. Для него в Ливадийском имении Потоцкого снимали дом. Затем лдля соблюдения некоторой экономии+ Гунта поселили в отделанные к 1846 г. некоторые помещения нижнего этажа дворца. В это время практически почти все строительные работы в Алупкинском дворце были окончены, и Гунт, как их руководитель, мог большое внимание уделить сооружению царского дворца. Воронцов постоянно следил за ходом работ, даже когда по делам службы он находился далеко за пределами Крыма. Так, 2 марта 1846 г. он пишет из Тифлиса полковнику Ягницкому: лВстречая надобность в личных объяснениях с Вашим Высокоблагородием по делам постройки Императорского дворца в Ореанде, я предлагаю Вам прибыть для сего ко мне в течение настоящей весны в Пятигорск. Председательство в Комиссии по означенной постройке я покорно прошу Вас, милостивый государь, на время отсутствия Вашего передать инженеру корпуса путей сообщения Г. Майору Фрибмеру+.

Иногда в случае финансовых затруднений на строительстве или задержки поступления средств от собственной канцелярии Ея Величества Воронцов выдавал в комитет по строительству деньги из своей канцелярии.

В строительстве дворца принимали участие некоторые мастера, которые работали на строительстве Алупкинского дворца. Так, подрядчик каменотесных работ Полуэктов, который на протяжении всех лет строительства в Алупке поставлял опытных мастеров-каменотесов, из Владимира пришел в Ореанду с некоторыми своими рабочими. Столярный мастер, англичанин Вилиамс, как и в Алупке, руководил в Ореанде столярными работами. Постоянно на строительстве было занято 9Ч10 столяров, которые подготавливали потолочные и половые балки, оконные коробки, окна, двери, столбы и колонны для пергол, балясины для балконов и лестниц. Во время отделочных работ кладки паркета, изготовления панелей, перил было занято 40 столяров. Для них специально было построена столярня с 4 жилыми комнатами и из Англии был выписан столярный инструмент.

Постоянно работали на строительстве каменотесы. Даже в зимних условиях, когда из-за плохой погоды нельзя было продолжать строительство, каменотесы оставались в Ореанде. Полуэктов писал в комитет по строительству: лОтпустивши мастеровых людей, особенно каменотесов, трудно скоро потом их отыскать+.

Архитектор Гунт, как руководитель строительства, ежемесячно подавал рапорты о ходе работ в императорскую канцелярию, в лКомитет, учрежденный для построения императорского дворца в Ореанде+. В феврале 1845 года он сообщал: лПо причине ненастной погоды работы проводили в течение месяца всего 10 дней+. В своих рапортах Гунт очень подробно информировал комитет о работах в Ореанде. Вот несколько выдержек из этих сообщений: ноябрь 1844 г. Ч каменотесы выкладывают наружные стены чистой работы из инкерманского камня и внутренние из дикого керченского пиленого камня, стены садиков Ч из тесаного мрамора, в декабре Ч лсколько позволяла погода, продолжали ставить стропила, до сих пор поставлено 36, вставляют коробки и рамы в нижний этаж, кровельщики оканчивают приготовление и окраску железа для крыши+; март 1845 Ч лс южной и западной стороны крыша уже покрыта железом+, лвесь верхний карниз поставлен и готов к очистке, Штакеншнейдер требует разрезы для составления детальных рисунков внутренности комнат, апрель 1845 - покрыто железом еще около 50 кв. сж. крыши, приготовляется мрамор для парадных ступеней; май -начата кладка лестниц с восточной стороны; июнь Ч лвся крыша покрыта листовым железом; июль - очищены в последний раз все верхние карнизы крыши, стены, капители и архитравы. С западной стороны сделана наружная лестница из ореандского тесаного мрамора. На балконах и террасах сделаны 24 пилястры из инкерманского камня, август Ч лначата главная мраморная лестница с северной стороны, сентябрь - Штакеншнейдер вносит некоторые переделки и перемены+; ноябрь Ч лмраморная лестница по главному входу северной стороны окончена; на карнизах крыши все украшения из инкерманского камня сделаны и поставлены; январь 1846 Ч ллепщики делают капители и др. украшения для внутренней уборки, февраль- март - лкаменотесы и полировщики продолжают работать мраморные колонны. Для открытого дворика; апрель Ч лштукатурные работы II этажа; май - печники окончили печки в мезонине, начали строить большую печку в подвальном этаже для теплоты императорского пола...

Для строительства дворца был использован в основном местный строительный материал: инкерманский и керченский камень, мисхорский и ореандский мрамор (последний Ч разных оттенков: белый, светло-серый, темный, желтоватый), некоторые колонны и камины высекались из крымского красного мрамора, как пишется в документах, лкрымского порфира+. Только главные парадные лестницы и камины в помещениях для императрицы изготавливались из белого каррарского мрамора. Для всех южнобережных построек кирпич обычно поставлялся из Феодосии. Феодосийский купец Анастас Алмадши Оглу заключил с управляющим Ореандой А. В. Ашером нижеследующий договор: лобязуюсь поставить в город Ялту 40 тыс. штук кирпича и 30 тыс. черепиц такой же самой меры, как обязался я доставить в экономию Его сиятельства графа Воронцова. Цену за каждую тысячу по 30 руб. (ходящей монеты чистых целковых в 4 руб.). Задаток 330 руб. Доставка по частям: до 1 мая - 10 тыс., потом остальные. На случай недоставки в срок г. Ашер имеет право за мой счет купить по какой бы то ни было цене... Сие условие должно быть свято исполнено, в том подписываюсь+. По расчетам Гунта, для строительства необходимо было заготовить до 800 тыс. кирпичей, все они доставлялись из Феодосии. Инкерманского камня предполагалось затратить на возведение стен до 10 тыс. лсовершенно гладко и чисто вытесанных+ блоков. Из такого же чисто вытесанного инкерманского камня было сделано 29 пилястр и 24 колонны, а 12 колонн Ч из отшлифованного мрамора. Вся постройка была скреплена 8 железными связями на обеих этажах и железными штырями, укрепленными внутри стен.

Большая работа при строительстве дворца была проделана по выравниванию местности. С восточной стороны площадки, которая была отведена для будущего дворца, находилась довольно высокая гора. Гунт, составляя смету на строительные работы, определил, что лвсего земли в ... горе кубических саженей 3,573 1/2. После обсуждений и согласований с императрицей было решено гору снести. В декабре 1844 г. Гунт направляет в Императорскую канцелярию просьбу срыть один курган (вторая гора была небольших размеров). Получив разрешение, он закладывает в смету расходов эти работы: лСрыть гору, находящуюся на месте новой постройки, и засыпать ею часть оврага и другие места на восточном, южном и западном фасадах дворца где будет нужно по усмотрению строителя, только не далее, как на расстоянии 3-х десятин. За эту работу назначается оплата по 30 руб. серебром за каждую сажень, поэтому в смету заложена была сумма 10540 руб. 50 коп. серебром. Большое количество чернорабочих в течение года постепенно срывали эту гору. В марте 1845 года Гунт сообщает: лНачато срытие горы с восточной стороны, и этою землею производится планировка около дворца. Затем из месяца в месяц повторяется в рапортах: Срытие горы продолжается, в июне 1845 г. - Срыто до 200 куб. саж. земли, наконец, в марте 1846 г. Гунт пишет: Снятие горы оканчивается. Все лето 1846 г. - с апреля по июль чернорабочие уравнивали землю вокруг дворца, где устраивались перголы, высаживались различные растения. Было изготовлено 36 кв. саженей тонких сосновых лотков, в которые рассадили цветы.

С конца 1847 г. работы по сооружению дворца были временно прекращены. В ноябре 1848 г. из Министерства Императорского Двора М. С. Воронцову, как ответственному за строительство дворца, было прислано отношение, в котором говорилось: Государь император с соизволения Ея Величества Высочайше повелеть изволил: командировать ныне же архитектора Штакеншнейдера с двумя помощниками в Ореанду для подробного осмотра всех произведенных построек и состояния смет на окончательную отделку дворца и меблирования оного, а равно и на устройство сада и постройку конюшен; составить соображение о потребности для дворца посуды - кухонной, столовой, фаянсовой, прочей, расхожей, стеклянной, также хорошей и расхожей, о числе люстр, керосиновых ламп и фонарей для освещения комнат дворца, должностных и конюшен, а равно и о числе служителей, необходимых для содержания в должном порядке дворца и сада.

В 1849 г. работы по строительству дворца были возобновлены, и руководить ими было поручено первому архитектору Южного берега Крыма К. И. Эшлиману. 29 сентября 1849 г. он был назначен членом комиссии, Высочайше утвержденной по построению дворцовых зданий в Ореандском Государыни Императрицы имении, а18 января 1850 г. - сверх настоящей должности, как записано в его формулярном списке, на основании Высочайше утвержденного штата Ореандского Государыни Императрицы имения возложено на него заведывание постройками в означенном имении.

В 1852 г. строительство дворца было завершено. Он обошелся в полмиллиона рублей и стал одним из лучших творений А. И. Штакеншнейдера. С дороги, расположенной над имением он казался лволшебным замком+, так его воспринимали современники. Он действительно на фоне суровых скал и темной растительности смотрелся легким и воздушным благодаря белизне инкерманского камня, открытым галереям и балконам, живописному завершению крыши. Выдержанный в стиле итальянского Ренессанса, он отличался строгостью пропорций, четким ритмом колонн, пилястр, оконных проемов, поэтажных членений. Портики, украшенные кариатидами, большое количество акротериев, декоративных ваз, пышных капителей коринфского ордера и карнизы лсамой лучшей отделки с литыми украшениями+ придавали дворцу нарядность и праздничность. Все это завершалось торжественным звучанием беломраморных лестниц, ведущих к фасадам дворца. В каждом дворце всегда бывали свои особые художественно оформленные интерьеры, которые составляли 'достопримечательность здания'. Так и в Ореанде центром и композиционно-планировочным и художественно-декоративным стал внутренний дворик. Судя по описаниям, сохранившимся в архивных документах, он был великолепно решен в цвете: стены его и потолок 'были расписаны во вкусе помпеевском'. Можно представить себе, как с этой красивой росписью гармонировали 12 колонн красноватого крымского мрамора. Посредине находился фонтан с бассейном и вазой темно-серого ореандского мрамора на пьедестале такого же, но желтого мрамора. Пол был выложен белыми и серыми плитами итальянского мрамора, 4 темные мраморные дорожки вели к фонтану. Оригинально был решен так называемый виноградный сад, который примыкал к восточному фасаду дворца и перголе. Он весь был оформлен мрамором: в стену был вмонтирован фонтан из белого каррарского мрамора с бассейном и чашами в стиле Бахчисарайского фонтана (одна из самых ранних реплик этого фонтана на Южном берегу). Колонны, окружавшие этот сад, были высечены из ореандского светлого мрамора, а пять полированных ваз, два круглых столика и двойная скамейка отличались белизной.

Великолепно были оформлены парадные залы первого этажа: большой зал (в старых документах он называется Зало) был оформлен в стиле Людовика XVI (классицизм). Кессонированный с позолотой потолок, два камина красного крымского мрамора, строгое решение стен. Позже для этого зала петербургскому фабриканту мебели А. Васмуту, который изготавливал мебель для Оренадского дворца, будет заказано 50 предметов мебели также в стиле Людовика XVI. По контрасту с этим строгим залом будуар был отделан в легком, игривом стиле Пампадур (рококо). Здесь камин был из белого каррарского мрамора резной работы. Стены, затянутые белой шелковой штафной тканью, оттенялись вызолоченным багетом. Другие большие комнаты первого этажа Ч передняя, кабинет, гостиная, столовая, спальня также отличались красивым декоративным оформлением: здесь были камины белого итальянского и красного крымского мрамора, панели из орехового дерева, шведские печи из мрамора, позолота в отделке, полы наборного дерева из дуба, ореха, клена, дверные ручки - 'бронзовые золоченые с хрустальными цветными шарами' и другие элементы декора.

Помимо главных парадных комнат, на первом этаже еще размещались две камерюнгферские, 3 комнаты для свиты, дежурная, лакейская, комната для прислуги. На втором этаже находились два кабинета, гостиная, 15 небольших комнат, две камердинерские, ванные; на антресоли - гардероб Ея Величества и лотделение для жительства комнатных девушек'.

В комнатах дворца было установлено 8 больших и 12 среднего размеров каминов из белого каррарского мрамора и 'крымского порфира', полы балконов и галерей были выложены цветными плитами.

Это был первый на Южном берегу царский дворец. И по своим красивым архитектурным формам, и по великолепно выполненному декоративному оформлению интерьеров, он действительно был царским Ч все было на самом высоком художественном уровне. В одном из путеводителей 1870-х гг. можно было прочитать: лОсматривая дворец, обращайте внимание Ч на внутренний дворик и павильон в помпейском вкусе с превосходными колонами из крымского мрамора, на прекрасные кариатиды, поддерживающие балконы, обращенные к морю, на мраморную лестницу, ведущую на второй этаж... В Ореанде все заслуживает внимания и подробного обозрения+.

Одновременно с возведением дворца обустраивалось все имение. В апреле 1849 г. Штакеншнейдером была представлена Департаменту уделов смета, дополнительная к смете, составленной Гунтом в сентябре 1845 г. На работы, которые должны были быть выполнены сверх предусмотренных Гунтом, планировалось израсходовать 16896 рублей серебром. Прежде всего необходимо было переделать весь цоколь дворца, инкерманский камень заменить ореандским мрамором, переделать главную лестницу, также выложить ее из ореандского мрамора, из инкерманского камня (из цельных кусков), выточить 61 столб для пергол и 12 из ореандского мрамора, купить в Константинополе фонтан лтаким родом, как в Бахчисарае+, из лалупкинского камня+ сделать вазу и чашу, 'чисто полированные', выложить 17 голландских печей и ряд других работ.

Ливадия. Ореанда. Очерк-путеводитель. Н.Лобзень. А.Пальчикова. Симферополь. 2007.